О европействе и православии. Будущий конец ещё одного мифа.

Сегодня, когда мы наблюдаем мучительную смерть многовекового мифа о нашем «русском европействе», этого исторического заблуждения, порожденного «юношеской инфантильностью» молодой русской Культуры, подсознательным желанием «спрятаться за взрослых», быть таким, как все. Когда «гадкий утёнок» вырос настолько, что идентифицировать себя с мелкими утятами уже не получается ни с какого боку, когда гигантские массы народа прозревают и сам термин «Европа» становится скорее негативным, чем позитивным, когда эта глыба, казавшаяся ещё совсем недавно несокрушимой, сдвинулась, наконец, с места и покатилась под гору с нарастающей скоростью, в этот самый неподходящий момент пришло время открыть ещё одну страшную тайну.

Я сейчас скажу одну ересь, которую, конечно-же, ещё очень долго не признает РПЦ, но которая уже сейчас очевидна для многих. Мы, русские, не только не европейцы, но даже, в историческом смысле, и не «православные»- не византийские православные.

Византийское православие - настолько древняя и духовно мертвая религиозная традиция, что она естественно противится всему живому, тяготея к такому же мертвому и застывшему. На самом деле, история наглядно показывает всем, кто только способен смотреть беспристрастно, что чем более накалена субпассионарность византийского православия в стране, тем более антирусскую политику она проводит. Православная Грузия более враждебна нам, чем мусульманский Азербайджан или монофизитская Армения, православная Болгария более враждебна, чем мусульманская Турция, православная Румыния, чем соседняя католическая Венгрия. О православной и «греко-православной» Украине вообще промолчу.

Есть, конечно, православная Греция и православная Сербия. Но они, во-первых, слишком далеко, никогда не были в орбите нашего прямого влияния, не испытали на себе наших порядков и никак с нами не граничат (точно так же не ощутили своего с нами различия, как не ощущали мы сами своё неевропейство, пока не открыли для себя Европу), и потому не испытывают особого страха быть поглощенными Русским миром. Однако, и они очевидно предпочитают НАТО и ЕС какому-бы то ни было Евразийскому союзу. Их интерес - экономика, напрягаться за идеалы они уже не будут никогда. Надеяться на их сочувствие можно, на их действительную поддержку - ни в коем случае.

Когда мы снова придём туда на новом историческом этапе, нас ожидает судьба крестоносцев 12-го века, надеявшихся найти в Константинополе единоверцев, но обнаруживших «схизматиков», внутренне гораздо больше похожих на мусульман, с которыми воевали крестоносцы, чем на католиков.

И действительно, что может быть общего у религии варваров предкультуры с религией феллахов постцивилизации? Помимо формы.

В результате - резня населения Иерусалима, без различения на христиан и мусульман, и разграбление Константинополя. Всё это, конечно, не наши методы, но лучше заранее понимать ситуацию, чем потом опять горько разочаровываться.

Потому что:

«Глубинной Русью создается сегодня пока еще не имеющая духовенства, построенная на Евангелии Иоанна третья разновидность христианства, которая бесконечно ближе к магической <раннехристианской>, чем фаустовская <европейская>, и потому основывается на новой символике крещения, а поскольку она удалена от Рима и Виттенберга, то в предчувствии новых крестовых походов она заглядывается через Византию на Иерусалим». О.Шпенглер

Так вот, когда мы в этот священный Иерусалим, наконец, придём, нас будут встречать там примерно так же, как встречали Мессию - сначала махать лавровыми ветвями, а уже совсем скоро, убедившись, что мы пришли «совсем не с тем», кричать «распни!». Византийские православные есть «иудеи» сегодняшнего христианства. А главным тезисом новой мировой религии, зарождающейся сегодня в России, будет перефразированный тезис ап. Павла «Несть эллина, несть иудея, но есть христианин», в форме:

«Нет европейца (католика и протестанта), нет грека (национального православного), нет мусульманина, но есть русский (как всечеловеческий православный христианин)».