По просьбе семьи скачал "Сильву" (Ленфильм, 1981). Это, казалось бы, бульварное произведение поднимает гораздо больше интересных вопросов по поводу природы наследственной аристократии, чем упомянутый вчера "Король Лир" Вильяма классика нашего Шекспира.

Итак, произведение о шоу-бизнесе и для шоу-бизнеса -- не мудрено, что вокруг него роилось множество жидков. (Имре Кальман -- венгерское имя и гм... немецкая фамилия, либреттисты, сценаристы фильма... Если речь идет о шоу-бизнесе, я придерживаюсь принципа презумпции еврейскости: деятель шоу-бизнеса считается евреем, если не докажет обратное.) Это обстоятельство, разумеется, надо учитывать при анализе социологических посылок оперетты (а прочее, в том числе художественные ее достоинства, я здесь рассматривать не буду).

Одна из задач оперетты -- скомпрометировать концепцию благородства наследственной аристократии. Не случайно, главный поборник этой концепции в спектакле -- князь-идиот, блестяще сыгранный махровейшим Игорем Дмитриевым.

Во всех странах и во все времена еврейство было злейшим врагом аристократии; оно же всегда было в первых рядах борцов за демократию. Почему так? Потому что еврейство и аристократия, будучи сходными социальными явлениями (см. ниже), боролись за один и тот же ресурс -- власть -- сходными методами.

Оперетта показывает гнилость и несостоятельность аристократии: князь и княгиня отчаянно борются против попытки своего сына жениться на девушке низкого звания -- "красотке кабаре"; в то же время, как выясняется, сама княгиня произошла как раз из таковских. Припертый этим обстоятельством, князь соглашается на завершающий интригу счастливый мезальянс.

Зная описанную выше пристрастность отношения авторов и постановщиков к аристократии, нельзя, тем не менее, не признать, что одно явление они подметили точно: "благородство" аристократии мало страдает от введения изредка в ее состав простолюдинов: обычно это никто особенно не замечает. Да и история знает немало такого сорта примеров: леди Гамильтон, князь Меньшиков и т.п.

Таким образом, благородство, выводимое из крови, генов -- это дымовая завеса для непосвященных. Сами аристократы вряд ли верят в особость своей биологической породы.

Почему же тогда аристократы так напирают на генеалогию? Очевидно, наличие подходящих родственных связей является просто маркером типа "свой-чужой": аристократия -- это, прежде всего, замкнутая группа, ничем, в принципе, ни отличающаяся в лучшую сторону от любой другой выборки из популяции, а критерии отбора в нее выбраны искуственно -- родственные связи.

Что же нам это напоминает? Конечно, еврейский кагал: группу, сплоченную общей идеологией исключительности и интенсивным близкородственным скрещиванием! Редкие вкрапления чужой породы нисколько не портят генофонд (скорее, улучшают) и потому не опасны, если только примак искренне готов присягнуть новому богу.

Эти рассуждения позволяют с сожалением заключить, что ни Майкл Кентский и ни герой не дадут нам избавленья: легенда о супермене-спасителе (бэтмане, человеке-пауке) -- творение исключительно еврейское -- это воплощение мечты о мессии (эта интересная мысль принадлежит не мне). Наш Мессия уже посетил нас, и спасение наших утопающих в пороках душ -- дело самих утопающих.